Двое...Глава 2

Название: Двое.
Авторы: Минами Ритсу и MyOwnMurderland
Бета: Минами Ритсу
Фендом: Нелюбимый
Пейринг: Ритсу/Соби
Рейтинг: не обсуждали
Жанр: расплывчатый
Дисклаймер: все права принадлежат создателю манги
Предупреждение: ООС всех персонажей, AU
Размещение: спросите у авторов, а там решим.

Соби шел по коридору до знакомой двери. Приоткрыл. Никого, только еле слышимый стук тонких пальцев по клавиатуре из кабинета. Прикрыл за собой дверь. Мокро. С волос ручьем лилась вода, белая рубашка тоже промокла насквозь. Минами закрыл ноутбук и тяжело вздохнул. В последние годы усталость приходит очень быстро:
- Я не ожидал, что ты выглядишь так.
Агацума поднял взгляд от запотевших стекол очков:
- Неужели так ужасно?
- Напротив. Один из моих любимых типов внешности. -последовала совершенно очаровательная улыбка. Юноша смутился, но все же улыбнулся:
- Отлично. -блондин тряхнул длинными волосами, забрызгав линолиум дождевой водой- простите, учитель, полотенца не найдется? Попал в грозу сегодня.
- В шкафу. Но осторожнее. Рядом висят мои выходные костюмы.-мужчина потянулся за пачкой сигарет, но, задумавшись, отложил ее в сторону. Жара не располагает к курению.
- Благодарю.-Боец осторожно достал полотенце и промокнул волосы -Ритсу, Вы сегодня кажется в хорошем настроении.
В ответ директор школы откинулся на спинку кресла и улыбнулся, закрыв глаза:
- Я спокоен. Хорошее настроение разлагает дисциплину.
- Дисциплину значит? -Соби нахально ухмыльнулся- Я люблю Вас, сенсей...Вот именно за такие слова.
Веки медленно поднялись, направляя взгляд кошачьих зеленых глаз в потолок:
- Как ты смеешь говорить подобные сентиментальные глупости. Второй день, как ты вернулся в школу и ведешь себя здесь, как хозяин.
- Сентиментальные глупости...а ведь Вы в них верите. Как хозяин... Хозяин здесь Вы, и на Ваше место я никогда не претендовал, сенсей. -вежливый поклон головы. Сквозь белую рубашку просвечивали белые рубцы шрамов.
- Чтобы я больше не слышал подобной чуши. -Ритсу сам не заметил, как постукивание пальцев по столу ускорилось и стало созвучно с его сердцем.
Соби наклонил голову так, что челка закрыла глаза:
- Простите... Ритсу-сенсей... хотя, я думал, Вы будете рады видеть меня, тем более что я прихожу добровольно, чего не делал последние 5 лет...
- Я давно перестал ждать тебя. Пришлось довольствоваться тем, что было. Сейчас поздно что-либо менять. -маска беспристрастного божества была ощутима почти физически.
- Жаль, очень жаль... сенсей. Простите за такую дерзость, но я надеялся на что-то большее. -вздохнув, парень направился к выходу.
- Извини.
Не веря своим ушам Агацума остановился, уже взявшись за дверную ручку:
- Ритсу, если ты захочешь, я могу остаться с тобой... -в воздухе повисло напряженное молчание. От последних слов стало тяжело дышать. Но он молчал. И ничего не говорил из того, что должен был сказать в этот момент. Соби закрыл глаза. В этой темноте было проще, чем слышать тишину и видеть это ,запрокинутое к потолку, ничуть не изменившееся со дня расставания, лицо. Мужчина легко оттолкнулся ногой от пола и развернулся в кресле. Теперь он сидел лицом к окну и не думал оборачиваться. Было ли это ошибкой? Хм, сказать очень сложно. Но на данный момент у него были обязательства перед другим человеком.
- Простите меня. Если что-то будет нужно, Вы знаете как меня найти.- Соби неохотно повернул ручку и вышел за дверь, прислонившись к ней спиной с обратной стороны.
- Извини. Мне правда очень жаль...-шепчет учитель в сгустки мглы.

@темы: творчество, литература

---

Двое...

Название: Двое.
Авторы: Минами Ритсу и MyOwnMurderland
Бета: Минами Ритсу
Фендом: Нелюбимый
Пейринг: Ритсу/Соби
Рейтинг: не обсуждали
Жанр: расплывчатый
Дисклаймер: все права принадлежат создателю манги
Предупреждение: ООС всех персонажей, AU
Размещение: спросите у авторов, а там решим.


- Никотин убивает. Ты в курсе? -произносит Ритсу, выхватив сигарету из губ своего лучшего ученика.
- А сами курите, -Соби осторожно захватил губами сигарету, вынимая из тонких пальцев сенсея. Минами расплылся в улыбке. Подобный ход был неожидаем и от того не менее интересен. В свою очередь блондин пожал широкими плечами:
- Не могу сказать, что мне это нравится.
- Вредная привычка?
- Что-то несовершенное во мне должно быть.
- И то верно... хотя, был бы Вы идеален...- юноша задумчиво затянулся и потушил оставшийся "хвостик" сигареты. Учитель подошел к зеркалу и принялся активно вытирать влажные волосы полотенцем. Судя по всему, последнюю реплику он решил пропустить мимо ушей. Затем распрямил плечи, отчего изысканный изгиб от шеи до плеча стал более утончен и благороден. Наконец он поднимает взгляд и смотрит на отражение Бойца за своими плечами. Агацума опустил взор, хотя оторваться от белоснежной кожи, казалось, было невозможно.
- Привычка- это слабость. Если она поглотила тебя и стала частью жизни... Вырви ее, обрывая вены и артерии, расплескивая кровь через край чаши бытия. Привычка-это слабость. -слова звучали тихо и мелодично. Ритсу говорил в своей извечной интимной манере. Соби тряхнуло и по спине забегали мурашки. Этот голос...
- Привычка-это слабость... -как в трансе повторил он- Вы правы...
Теперь блондин отошел от зеркала, выходя из поля зрения Бойца, таким образом снимая наваждение. Соби проследил одними глазами за Ритсу, небрежно набросившим на плечи белую рубашку.
- Сенсей, как Вы это делаете? Неужели гипноз, как обучали в школе?
Мужчина безмолвно улыбнулся.
- Техника. Выдержка. Голос. Ничего больше.
- Единственный, на кого я так реагирую.- Соби как-то грустно улыбнулся.
- Зачем ты пришел? Посмотреть, как я без тебя? Ну так смотри.
- Вы прекрасны, сенсей. -Страж опустил голову так, что челка скрыла глаза.
- Благодарю. Приятно знать, что являешься хорошим актером. -будто как должное принял учитель и закурил очередную тонкую сигарету, выпуская дым от первой затяжки в тугой заряженый адреналином воздух . Молодой человек опустился на пол и оперся спиной о стену.
- Вы ничуть не изменились...

Продолжение следует...

@темы: творчество, литература/funfiction, литература

---

пожалуй единственное о чем стоит рассказать, то,что сегодня мне сказали,что я похож на Алису в стране чудес,конечно в очередной новой интерпритации,но похож.приятно.сказали,что если бы я носил тонкий черный ободок и вместо юбки-сарафан,то был бы вылитая она.может стоит попробовать?...

сегодня снова нужно идти в стоматологу.осталось вылечить 3 зуба,ну,не считая сегодняшний,еще 2.печально.процесс меня конечно не удручает,но вот ничего приятного в огромном шприце с толстой иглой,которая медленно и мучительно входит в десну до нерва,нету.

что еще сказать.на улице все такая же ужасная погода.температура за 25,море солнца и безумных людей,выбравшихся из квартир после зимы.не впечатляющая картина и тем более не предвещающая ничего хорошего.

@темы: настроение, скука, прогулки

---

Victoria Frances






















собственно фотография самой художницы:

@темы: творчество, альбом

---

Поленился,поэтому здесь только маленькая часть работ Виктории Френсис -___- Если кого заинтересовало,могу выложить остальные...

@темы: настроение, творчество, альбом

---

при таком настроении писать что либо совершенно нереально,а совесть требует. задержка на месяц.кому это понравится? никому. вот и ему не нравится,просто терпит меня,дурака.
нет,на выходных,раз уж там 3 дня,буду писать и постараюсь написать все...
балконная дверь приоткрыта,но окна на засове,а почему то на лицо попадают капли дождя.как так?

@темы: настроение, скука, воспоминания

---

Нет, - на выдохе произносит Соби, а через секунду уже выгибается под новым ударом. Багровые полосы пурпуром расцветают на бледной коже, пересекая спину и ягодицы. Колени стерлись в кровь о грубый материал татами, пальцы судорожно стискивают деревянный край стола, а пятки упираются в ножки кресла.
Соби дышит с перебоями, замирая под плетью и расслабляясь в промежутках. Пот катится с него мелкими ручейками, скапливаясь в ложбинках между лопатками и стекая между ягодиц по бедрам. Волосы прилипли ко лбу и лезут в глаза, и Соби беспорядочно моргает и дергает ушками, пытаясь избавиться от соленых прядей.
- Это - не вопрос, Соби-кун. Ты не можешь отказаться, - говорит Ритцу, поднимаясь с кресла. У него холодные, сильные руки с тонкими жилистыми пальцами. Соби еще сильнее вжимается грудью в пол, стараясь уклониться от его касаний, но все бесполезно.
Ритцу обводит каждый багровый след, впивается пальцами в кожу, выкручивает, тянет, оставляя новые царапины. И смотрит. Смотрит, как Соби мучительно вздрагивает, прижимает ушки и бьет хвостом по полу из стороны в сторону, но не сопротивляется. Ему - никогда.
- У тебя нет выбора, а своим глупым упрямством ты лишь увеличиваешь продолжительность собственного… наказания. Заниматься заведомо бесполезными вещами - непростительная роскошь. Тебе должно быть известно это.
- Это… не равная… схватка… сэнсей… Это же… я имею в виду… Это же просто… Пожалуйста, сэнсей…
Несмотря на то, что Соби пока еще не научился покорности, не понял, что просить - последняя вещь, которая ему дозволена, Ритцу уверен, что он не плачет. Задыхается, дрожит, сжимается, но терпит - сэнсей учил его этому, пожалуй, даже слишком упорно. Теперь у Ритцу нет предлога, чтобы сжать в кулаке длинные взмокшие волосы, резко дернуть на себя и склониться, вглядываясь в болезненно сведенные мышцы, пока они не разгладятся и губы, изогнувшись, не произнесут:
- Да, сэнсей.
- Это все не имеет значения. Цель - безлична. Она лишь объект, который ты должен уничтожить. Не соперник, не партнер, не соученик - только объект, ты должен научиться видеть разницу. По отношению к объекту неуместны чувства, неуместна жалость, неуместны любые эмоции. Только расчет - точный, холодный, мгновенный. Слабости объекта - твое преимущество. Разверни их против него - и бой выигран. Уничтожь свои - и будешь непобедим. Я помогу тебе.
Ритцу перестает давить, сжимать, тянуть - теперь его руки гладят, ласкают, почти успокаивают. Только Соби не перестает дрожать - напротив, зажимается еще сильнее, пряча хвост между сведенными бедрами.
- Ты понял меня, Соби-кун?
- Д-да, сэнсей, - глухо, вздрагивая.
- Завтра, Соби-кун, не позже.
- Да, сэнсей, - тихо, еще ниже опустив голову.
Ритцу входит в комнату только час спустя, уверенный, что даже если Соби и не спит, то никак не проявит этого, позволяя сэнсею жадно вглядываться в и без того тщательно изученные черты, теребить пальцами выбившиеся из хвоста пряди и отпускать, полностью спускать себя с тормозов. Пальцами по бровям, обводя переносицу и едва касаясь губ, скользнуть по подбородку вниз, к длинной тонкой шее, приласкать едва выпирающую косточку кадыка, торопливо откинуть край одеяла и впиться в белеющую кожу. Взглядом, пальцами, губами.
И почувствовать-увиде¬ть, как учащается пульс в почти что неподвижном теле, как дрожат ресницы и прогибается спина. Провести губами по сомкнутым векам и выдохнуть, отстраняясь:
- Идеален. Ты уже почти идеален, счастье мое.
И потом, много позже, когда скованное напряжением тело уже выплеснуло свою энергию, а голова спокойна и ясна, сэнсей анализирует отданный приказ и будущее задание Соби. Он знает, что не должен был давать его, знает, что еще слишком рано, просто слишком, но все равно продолжает убеждать себя, что это была необходимость.
И только несколько лет спустя, когда все, что останется сэнсею - это память, когда мир вокруг него будет взрезан одним движением руки, лишь тогда он разрешит себе вспомнить и отметить первую из допущенных ошибок, которые позволили разрушиться миру вокруг него.
Первую, но далеко не самую страшную.
Но тогда, когда на следующий день Соби приходит домой за полночь, мокрый и взъерошенный, как воробей, и молча раздевается, становясь лицом к стене и выставляя напоказ напряженную мальчишескую спину, исполосованную тонкими светлыми шрамами, Ритцу уверен в своем решении.
Только, непонятно почему, при виде сведенных белых лопаток и светлого пушка на затылке вдруг задыхается, охает, прижимает к себе, стискивает в объятьях, заворачивает в широкий плед, сажает на колени - и держит, держит так, пока Соби не перестает дрожать.
Ждет, пока тот расслабится, согреется и успокоится - но так ничего и не говорит.
Ни того, что необходимо, ни того, что так нестерпимо рвется наружу. Минуя голову, прямо из груди.
Упуская шанс, которого больше не будет.

***

Его контроль разбивается не сразу.
Он впивается ногтями в ладонь, с порога глядя на то, как Соби сидит у зеркала в гостиной и расчесывает волосы, смешно фыркая, когда щетка зацепляется за ушки. Ритцу тяжело выдыхает, сбрасывает на пол уличный плащ и идет в ванную. И там сердито, мучительно и обреченно сбрасывает напряжение, не замечая, как ногти царапают покрасневшую кожу, размазывая по бедрам мутную влагу.
Он держится, разглядывая разметавшегося на кровати Соби, не позволяет себе ничего. Даже того, что было раньше - потому что точно знает, что больше не в силах контролировать себя. Тело сводит от желания, лишь когда он заправляет за ухо выбившуюся челку или просто гладит запутавшиеся светлые пряди.
И уходит, неизменно скрывается за гладкими кафельными стенами, шумом воды и последними крупицами самоконтроля.

***
Все летит к дьяволу меньше чем через месяц. Но Ритцу уже плевать - так глубоко плевать на все собственные ограничения-запреты¬, на все доводы и на все «нельзя», у него звенит все тело - натянутые струны нервов не выдерживают напряжения.
Он не может понять, как смог сдерживать себя так долго, а главное, напрочь забывает, зачем. Все становится абсолютно не важно, когда в коридор навстречу выбегает его счастье, кидается на руки, обнимает руками-ногами-всем чем может, улыбается открыто и радостно, так, что эту улыбку Ритцу запомнит на всю жизнь.
- Меня приняли, сэнсей, я теперь… студент художественной академии, мне дали грант! - и смеется, нежится, прижимается всем телом, не оставляя ни возможности, ни желания сопротивляться.
Ритцу обхватывает его за ягодицы, прижимает к стене - как есть, в плаще, туфлях, только с улицы - и целует, врывается в теплый податливый рот, теребит мягкие губы, кусает-пожирает-под¬чиняет, оставляет яркие отметины на шее, за ухом, на плече, под горлом - не сдерживается, впервые, совсем.
И Соби ахает, вскидывается, ошарашенно вскрикивает, но не пробует вырваться.
А Ритцу забывается напрочь - сбрасывает на пол туфли, скидывает плащ, рубашку, брюки, белье - и раздевает, яростно и нетерпеливо стаскивая с Соби перепачканный красками фартук, стягивает через голову черный бадлон, пальцами касается лопаток и позвоночника, срывает ленту с волос, тянет шаровары с трусами - и откидывает их в сторону. Ладонями по телу - колени-бедра-живот-¬грудь-плечи-шея-лицо¬, губами в губы, напористо, страстно.
И Соби отвечает - сперва робко, едва приоткрывая рот, а потом вдруг раскрывается, всхлипывает, целует-обнимает-жме¬тся в ответ.
И доверяет.
Черт возьми, всем своим существом доверяет Ритцу - и сэнсей чувствует, захлебывается эмоциями, непривычными, почти чужими. Толкает Соби на татами, укладывает на спину - и на миг замирает, разглядывая вздрагивающее чудо под собой.
А потом наклоняется, обхватывает пальцами тонкие лодыжки, разводит в стороны, удерживает - и приникает губами. К ложбинке у колена, дальше языком по внутренней стороне бедра, вокруг поджатых яичек. Втягивает в рот мускусную кожу под ними, прикусывает и ловит, невозможно жадно ловит беспомощные жалобные всхлипы.
Отпускает одну лодыжку и обнимает ладонью напряженный, истекающий пенис, заглатывает головку - и сосет. Увлеченно, облизываясь, толкаясь языком в тоненькую прорезь, с силой сжимая губы, проталкивает плоть глубже в горячий рот.
Соби еще никогда не был таким громким - он стонет во весь голос, задыхается, извивается на татами, зажимает себе рот рукой, но все равно не может заглушить рвущиеся наружу всхлипы.
Ритцу отстраняется так же неожиданно, как и склонялся, становится на колени, переворачивает Соби на живот и ставит, ставит, черт возьми, в ту самую позу - грудью на пол, ягодицами вверх, только ноги раздвигает шире.
И не щадит, не медлит, не ждет - проталкивает длинные пальцы в теплый рот, водит по языку, гладит небо. И вытаскивая, ведет вниз по позвоночнику, раздвигает круглые половинки, чтобы протолкнуть пальцы в маленькую дырочку под хвостом. Сразу оба, не жалея.
Соби напрягается - скорее непроизвольно, чем осознанно, стискивает зубы - и больше не издает ни звука. Только дергает ушками и пытается закрыться хвостом.
Ритцу протягивает руку - и сжимает его в кулаке, отводит в сторону, а пальцами продолжает пробираться внутрь, толкает, надавливает, пока не загоняет внутрь по самые костяшки. Сгибает-разгибает, раздвигает, как ножницы - и царапает, тыркается в горячий бугорок - а Соби елозит на татами, закусывает пальцы, дышит с трудом - но молчит.
Сэнсей сам уже больше не может - размазывает остатки слюны по покрытой испариной коже и толкается - сначала едва-едва, ловя судорожные сжатия тугих мышц. Гладит Соби по пояснице, ласкает, успокаивает, целует в загривок, носом водит по напряженному позвоночнику - пока не чувствует ослабления давления. И тогда разом, на всю длину. И тесно, и жарко, и почти не вздохнуть - только Ритцу снова перестает двигаться, замирает внутри и наклоняется, шепчет:
- Лишь кожа нас разделяет. Лишь кожа.
Соби кончает под ним - раз за разом, захлебываясь и подаваясь назад, не в силах сдерживаться. А сэнсей нежен и груб одновременно, внимателен и эгоистичен. Он берет Соби целиком - всего-всего, без остатка, но взамен отдается. Не весь, только маленькой частью, но в первый раз - и для Соби это уже чересчур.
Он засыпает, как только Ритцу укладывает его на кровать, обессиленно раскидываясь на подушках. А сэнсей еще долго-долго не может выпустить его из объятий - целует, гладит, шепчет: «Солнце мое, счастье мое, прекрасный мой…» - и понимает, дьявол его забери, остро и болезненно понимает, что так - не будет.
Что вот так это - в последний раз.
Что столько он не может себе позволить - не получается у него опустить барьеры.
И жить так с ними - тоже не получается.
Поэтому он растягивает - растягивает на столько, на сколько может - эти рвущие душу мгновения.
И нервно курит до рассвета, теребя ослабевшими пальцами два пушистых комочка и веревочку. Мертвую плоть - взломанные замки.
А потом прячет их - трусливо прячет, вместо того чтобы выкинуть.
Как будто знает заранее, что его ждет - и копит воспоминания.

***
Соби приходит домой с подбитым глазом. Неуклюже крадется вдоль стены, стараясь пробраться в комнату незамеченным, но задевает плечом висящую на стене фотографию. Стекло разбивается об пол с грохотом, способным привлечь внимание не то что сэнсея в кабинете, но даже прохожих под окнами.
- Ты задержался, Соби-кун, - произносит Ритцу, выходя в коридор, но тут же осекается, впиваясь взглядом в лиловый синяк, обрамляющий глаз.
- Что… Что, черт возьми, случилось?
- Я… сэнсей, простите, я сам… виноват, - тихо отвечает Соби, пытаясь спрятаться за длинной челкой.
- Виноват, Соби-кун, виноват. Только, боюсь, не понимаешь, в чем именно. С каких пор ты дерешься так, а?
Соби опускает голову и произносит еще тише, почти шепотом:
- Это не было сражением, сэнсей. Они просто… хотели посмеяться надо мной. Я сам… начал.
- Посмеяться? Что ты несешь? - в недоумении спрашивает Ритцу.
Он ведь и правда не понимает, кто может смеяться над Соби в школе. Разве есть недоумки, способные смеяться над сильнейшим? Абсурд.
Соби вздрагивает, но под взглядом сэнсея не смеет молчать. Хотя очень, очень хочет.
- Ушки и хвост, сэнсей.
Тааак. Ясно. И как же, черт возьми, ты, гребаный придурок, не подумал об этом раньше? Замечтался, совсем спятил от желания, да что уж там - от неожиданно обрушившегося счастья, что даже не задумался, как воспримут окружающие такое изменение во внешности его ученика.
А за глупость твою расплачивается теперь Соби - стоит перед тобой, низко опустив голову и обняв себя руками, и чуть заметно вздрагивает. Чувствует себя виноватым, он, а не ты, тогда как все должно быть ровно наоборот, - мысленно клянет себя Ритцу, от ярости впиваясь ногтями в ладони.
И впервые не знает, что сказать, просто притягивает Соби к себе и обнимает крепко-крепко, гладит по спине, зарывается пальцами в мягкие волосы. Ругает себя мысленно за глупость, непростительную слепоту и неосмотрительность,¬ прикладывает к глазу охлаждающий компресс - и не выпускает из объятий.
А потом шепчет, тихо-тихо, на ухо:
- Никогда больше не подставляйся так, Соби-кун. Это глупо и неоправданно, - и, одними губами, беззвучно: - Прости, прости, счастье мое. Никто больше не обидит, слышишь?
Обещание, которое Ритцу не сможет выполнить - его очередная ошибка.
***

- Сосредоточься, Соби-кун, - произносит сэнсей, одной рукой прижимая Соби к себе за талию, а второй пробираясь под резинку шаровар и боксеров.
- Сконцентрируйся на словах, - шепчет прямо в ухо, дышит горячо, обводит языком мягкую мочку.
- Только на них, - говорит - и нисколько не облегчает задачу, даже голосом. Перекатывает в ладони яички, кружит большим пальцем по головке, обнимает рукой пенис - и медленно водит вверх-вниз, вверх-вниз, продолжая диктовать инструкции и следить за их выполнением.
Соби ощутимо трясет, он изо всех сил старается не извиваться у сэнсея на коленях, когда прикосновения вызывают особо острую реакцию. Раз за разом слушает о концентрации - и пытается быть послушным, сосредотачиваться, направлять силу - но абстрагироваться так тяжело, когда длинные гибкие пальцы мучают-ласкают-тере¬бят-гладят, не останавливаясь ни на мгновение.
Ощущения такие интенсивные, что Соби не может понять, что это - поощрение или наказание, а сэнсей все не прекращает, сжимает мошонку, выкручивает покрасневшие соски, впивается зубами в чувствительную кожу под ухом и говорит-говорит-гов¬орит, учит-наставляет-при¬казывает. У Соби кружится голова - и его здорово колотит, подбрасывает, пока он выплескивается на пальцы Ритцу.
А сэнсей продолжает следить за концентрацией. Контролирует - поднося перепачканную в сперме руку к искусанным губам, прессингует, пока Соби тщательно слизывает каждую каплю и ласкается, нежится так явно, так открыто, что хочется немедленно бросить все тренинги и обнимать-целовать-л¬юбить это чудо, забыв обо всем.
Но Ритцу выбирает контроль - и это его третья ошибка.

***
Соби прижимается к стене, словно пытается протиснуться сквозь бетон - на свободу, наружу. Смятая рубашка кучей разорванного тряпья валяется на полу, шаровары еле держатся на бедрах, лента вот-вот соскользнет с намокших прядей.
Свистящие удары раз за разом обрушиваются на блестящую от пота кожу, тугая плетка впивается в Соби с влажным глухим звуком - и этот звук единственный, что нарушает тишину комнаты.
Сэнсей учит его молча, даже дыхание задерживает, стараясь уловить любые звуки между шлепками и свистом. Но Соби молчит, только сильнее сжимая зубы. И не приближается, не отдается, даже когда Ритцу отбрасывает плеть в сторону и обводит пальцами контуры алых рубцов, прижимается губами к шее, обнимает, успокаивает.
Раньше, всего несколько недель назад, достаточно было пары прикосновений - ласкающих, жадных, чтобы Соби вспыхнул как факел, но сейчас в нем ничего не меняется - эмоциональный фон остается тем же, что и при наказании. Сэнсей добился своего - он хороший учитель. Только не может объяснить, почему чувство гордости за собственную работу заменяют болезненное томление в груди и комок в горле. Отчего, черт возьми, так предательски трясутся руки и пропадает голос.
И какого дьявола ему так плохо, когда Соби безразлично освобождается из его рук, поднимает с пола рубашку и идет к себе, тихо произнося:
- Спасибо, сэнсей.

***
Сэнсей возвращается рано - еще нет семи. Соби в университете, и в первый раз за долгое время Ритцу в квартире один, и ему не надо работать. Ходит из комнаты в комнату, рассматривает, будто не был дома несколько лет, переставляет вещи с места на место. Улыбается едва-едва, заходя в комнату Соби и наблюдая за творящимся там хаосом: кисти, мольберты, краски, карандаши, обрывки бумаги - творческий беспорядок юного дарования. Садится на край кровати и поднимает с пола папку - большую, толстую, перевязанную черными лентами.
Ритцу не привык интересоваться работами Соби - тот всегда сам показывал, робко спрашивал мнения и ужасно гордился, когда сэнсею нравилось. А когда постепенно перестал показывать, Ритцу даже не заметил, не вспомнил, пока не зашел в комнату и не наткнулся на множество рисунков: зарисовок, набросков, портретов, пейзажей.
Папка полна работ по рисунку - шары, конусы, бюсты, статуи, - Ритцу пролистывает картинки одну за другой, пока не добирается до низа. И впивается взглядом - встречается глазами с самим собой. Домашним, улыбающимся, закутавшимся в одеяло. Перелистывает - и снова он, только за столом в рабочем кабинете, устало потирающий глаза, но с теплой живой улыбкой на лице. Он просматривает рисунок за рисунком - и везде натыкается на свое лицо. Разное, подвижное, но неизменно улыбающееся. И остается уверен, черт возьми, точно уверен, что не способен улыбаться так. По крайней мере, больше не…
Ритцу долго сидит в одном положении, перебирая в руках тонкие листы бумаги. Даты в углу рисунков говорят громче всяких слов.
- Почему ты не говорил мне, черт возьми, почему никогда не говорил мне?! - отчаянным воплем в голове, и тихий, безжалостный ответ: - Я говорил. Но ты не слышал.
Сэнсей занят. Так занят, убеждая себя в том, что он не умеет плакать, просто не может - не имеет, черт возьми, такого права, что не слышит, как Соби заходит в комнату.
- Что… сэнсей? - растерянно спрашивает Соби, рассматривая клочки бумаги на полу.
Ритцу не знает, что сказать - да и не видит смысла, картина более чем красноречива, поэтому просто встает, бросает папку на кровать и выходит из комнаты. Только не в ванную, как раньше, а к себе - заливать внутрь янтарную жидкость забвения.
А соль, затекающая в рот - это ведь не слезы, правда? Холодный, предвещающий лихорадку, пот отчаяния.
Так сэнсей ошибается в четвертый раз.

***
- Когда ты закончишь готовить Бойца, Ритцу? - голос Нагисы отвлечет кого угодно от чего угодно, и Ритцу поднимает глаза от монитора, не считая нужным скрывать неудовольствие.
- Ты куда-то спешишь, Нагиса?
- Жертва давно готова, и ты это знаешь. Если будешь тянуть, я подберу другого, - надменно произносит Нагиса и, не удержавшись, добавляет: - Сильнее и лучше.
- Нет никого лучше. Соби - идеален.
- Если так - чего ты ждешь? Или вздумал оставить его себе, а, Ритцу? Ты не имеешь права - и прекрасно знаешь это. Они должны встретиться завтра, Жертва не может дольше ждать.
- Хорошо же. Завтра, - Нагиса уверена, что слышит, как скрипят зубы сэнсея, когда он заканчивает фразу. Впрочем, у нее богатое воображение и нет ничего удивительного, если все это ей только кажется.
Ритцу отворачивается к монитору, обозначая, что разговор окончен и ему пора работать. Только до вечера он так и не притрагивается к мышке, а на экране переливаются и прыгают окна режима ожидания, бликами отражаясь в темных очках.
Глаза сэнсея закрыты.

***
- Знакомься, Соби-кун, это Аояги Сеймей.
- Пошли, Соби. Идем, я сказал! Ты что, не можешь быстрее?! Шевелись давай.
И только спустя несколько месяцев, когда Соби появляется на выпускной церемонии Жертвы, Ритцу собственными глазами убеждается в допущенной ошибке. Но слишком поздно.
Новый хозяин уже заклеймил свою собственность.
И сэнсей - тот, кто обещал, дал слово защищать Соби и не выполнил свое обещание - беспомощно хватает ртом воздух и впивается ногтями в кожу на шее, задыхаясь.
А позже на собственном опыте узнает, что Аояги готов разрушать не только идеалы. Их создатели ему тоже подходят.

***

- Нет, - тихо произносит Соби, даже не достав из кармана звонящий телефон.
- The mobile phone is switched off or ….
Голос Ритцу почти не слышен из-за разлетающихся по полу осколков металла и пластика.
Да и что он может сказать, когда рядом нет никого, кто мог бы его услышать?
Конец...

@темы: настроение, литература, одиночество, воспоминания

---

В королевстве темных зеркал,
Где фальшивы улыбки и взгляды,
Ты давно ничего не искал,
И любви тебе больше не надо...
Дружба...Чушь!
Да и жизнь коротка-
Надо ею сполна насладиться
Все ничтожно,а власть так сладка-
Как бы взять мне ее ухитриться?
Ты король,и порой,в черноте,
В тишине полуночного бреда
На потеху являются те,
Кто тобою убит или предан.
В запустении край тот,
Но горд,
Вспоминая былые победы,
В темном замке неспешно Лорд,
С зеркалами заводит беседы...(c)


Вот все и кончилось,
Едва ли я провинился перед тобой
Концовку фильма все мы знали,
Ведь сами властвуем судьбой.
Любовь,фальшивые улыбки,
Теперь мне больше не нужны,
Я не забуду те ошибки
Тебе они ведь так важны...
Теперь мой мир-земля иная
И там я Бог,
Я власть и смерть,
Пусть было трудно,
Победил я
Разбил я роковую твердь...
Тебя уж нет и страх забит
И люди больше мне не важны,
Я Кира вновь,
А Лайт убит...
Сражавшись раньше так отважно,
Но мне не жалко ни его и ни тебя
Ты знаешь это,
Оставь любовь для одного,
Для одинокого рассвета...(с)

@темы: настроение, одиночество, воспоминания

---

скучно. сегодня был совсем неинтересный день.да и вся жизнь такая: черно-белая.
я вымок до нитки. попал под дождь,когда возвращался с занятий. да,это было красиво: намокшие рыжие волосы и насквозь промокшая белая рубашка...
я неисправимый лентяй,кажется. обещал напечатать сегодня пост,а так ничего и не сделал.задерживаю работу уже на месяц. кажется Ооками начинает медленно терять терпение,столько бестолковых обещаний...
еще сегодня видел тебя. опять с Леной.ревную?никогда,мне просто интересно,как она будет тебя добиваться и почему все время таскается за тобой хвостом.тебе не надоело?*усмешка*умирать он собирался,жизнерадостный человек.глупый мальчишка...

---

Ваше сердце бешено бьется,а дыхание захватывает?
Это не Любовь,это-Симпатия.
Вам трудно даже физически оторваться друг от друга?
Это не Любовь,это-Вожделение.
Вы гордитесь своим партнером?
Это не Любовь,это-Удача.
Вы хотите всегда быть с партнером?
Это не Любовь,это-Одиночество.
Вы с ним/ней,потому что так надо?
Это не Любовь,это-Преданность.
Вы поддерживаете партнера,только что бы не обидеть?
Это не Любовь,это-Жалость.
Вы с партнером ради единственного поцелуя?
Это не Любовь,это-Неуверенность.
Вы принадлежите партнеру,потому что ничего не можете с этим поделать?
Это не Любовь,это-Сильное Увлечение.
Вы прощаете партнеру все ошибки?
Это не Любовь,это-Дружба.
Вы каждый день твердите,что он/она это единственный/ая,о ком вы думаете всегда?
Это не Любовь,это-Ложь.
Вы готовы отдать все ради партнера?
Это не Любовь,это-Милосердие...(с)Отрывок из ненаучной классификации неизвестного автора.

---

хм...решил завести дневник и тут. а что,разве плохо? хотя,как то глупо наверное вести два одинаковых дневника,но с лиру уходить не хочется. впрочем,не думаю что кому то это может показаться интересным. в любом случае позитивных читателей я не жалую ибо не найдут здесь для себя ничего интересного.
что же,добро пожаловать.